Когда сидишь в доме, а мимо идет корабль, хочется быть на палубе этого корабля. Когда идешь в море, даже чужая земля кажется домом, если уходит вдаль.
Есть люди дома. Предпочитая ветру земную твердь, они любят строить, не любят петь. Они практичны, надежны, с ними не страшно, не сложно, с ними можно заводить знакомство или потомство, они не способны на вероломство. Домашний очаг, родня, страна – для них не просто слова. Не затевая ни склок, ни драк, встанут с оружием, если враг захочет попробовать, что на ужин готовит мужу его жена.
Есть люди корабля. Они держат нос по ветру. Они заражены древним, как парус, вирусом путешествий. Им безразлично – норд ли, вест, их гложет тоска к перемене мест. (Пожалейте их жен, невест). С ними и в солнечный день не ясно, с ними опасно строить планы, но с ними мирятся капитаны: они бесстрашны. Они упрямы.
Есть люди дома-и-корабля. Они открывают настежь двери, и ветер странствий гуляет по комнатам. Они поднимают паруса, чтобы сажать в своем огороде семена заморских культур. За домашним столом они поют пиратские песни, в морском походе им снятся домашние тапочки. Балкон для них – капитанский мостик, кухня – камбуз, веранда - бак. Они приглашают друг друга в гости и сыплют в горсти голландский табак.
Каждые четыре года в людях дома-и-корабля происходит смена цикла. Это похоже на маятник, на караван, идущий по горным тропам. Спуск и подъем, спуск и подъем.
Это похоже на время.